Несколько недель назад уважаемая
vasche_imja раздраконила Лукьяненко на примере его первого романа "Рыцари сорока островов":
Ибо там нынешняя патология ватных убийц просто вопиет с каждой строчки.Я бы не был столь категоричен. Роман, на мой взгляд, неплох, как и другие вещи, написанные автором в 90-е годы. Скажем, "Осенние визиты" очень даже хороши, а дилогия "Искатели неба" так и вовсе великолепна. Потому-то меня и занимает вопрос: почему некогда талантливый писатель превратился... ну, словом, в то, во что превратился?
Как-то коллега Асоций выдвинул гипотезу, что Лукьяненко испортил коммерческий успех:
Исписался, говорят. А вот потому и исписался - потому что переехал на жительство в страну эльфов.Полагаю, названный фактор тоже сыграл роль, но дело не только и не столько в нём.
Просто нужно всегда помнить, что любой автор творит где-то и когда-то, а не в сферическом вакууме. Метаморфозы Лукьяненко становятся понятны, если взять во внимание, что он - от начала и до конца порождение постсоветского пространства.
Начнём с тех же "Рыцарей", вышедших в 1991 году - на самом закате советской эпохи. Обратим внимание на эпиграф к роману - из "Оранжевого портрета с крапинками" Крапивина:
…дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми ни на одной планете – они еще не посходили с ума!Это - эпиграф к книге, в которой дети только тем и заняты, что убивают друг друга. Здесь Лукьяненко выступает как антипод Крапивина. А ведь тот - писатель полностью советский, прямой потомок Гайдара и Грина, насквозь проникнутый советской (изначально - гуманистической) идеологией. Лукьяненко же констатирует её смерть.
Кто такой, собственно, Дима? Кто такие остальные подростки на Сорока островах? Это - все мы. Выдернутые из привычной жизни, попавшие в чужой мир, втянутые в игру, правила которой нам непонятны. Тогда это в той или иной мере ощущали все, а Лукьяненко - художественно выразил.
Более того:
– Димка, ты очень умный парень, но… Никогда не повторяй того, что ты сказал мне на мосту. Никогда.
– А что я сказал?
– Что невозможно завоевать сорок островов.
– Но…
– Да, ты прав. Сорок островов не завоюешь. Это все понимают, хотя обычно не так быстро. Но вслух этого не говорят. Иначе жить не захочется. Понял?
Действительно - мы втянуты в игру, выиграть в которой невозможно. Но вслух этого не говорят.
Впрочем, ещё сильнее эту постсоветскую пустоту Лукьяненко выразил в другом романе - "Осенних визитах". Прошлая, советская система координат ушла безвозвратно, а что будет взамен? Что определит нашу жизнь в дальнейшем - власть, сила, творчество, тьма, или свет, который ещё страшнее тьмы? Тут, кстати, автор заостряет внимание ещё и на аморальности общества. Не то что старой, советской морали нет - вообще никакой.
Есть у меня коллега, очень хорошая девушка. Как-то мы с ней общались на сходную тему… и я спрашиваю: «За какую сумму ты бы могла убить человека?» Ну, пообсуждали кандидатуру, сошлись на мне самом как индивидууме приятном и симпатичном. Она меня в миллион долларов оценила. В общем, даже приятно стало, киллеры и за десятую долю процента этой суммы работают… Потом обсудили вопрос с убийством невинного ребенка. Ну, тут, кажется, она больше бы попросила. Но! Ты понимаешь – все допустимо для современного человека! Все! За самые заурядные баксы, которые она в общем-то умеет зарабатывать! Куда до нас инквизиции и гестапо! Им хоть приходилось оправдываться перед собой – это, мол, еретики, а это недочеловеки. Нам же никаких оправданий не надо, только цену назови!
Как же автор отвечает на вопрос? В том-то и фишка, что никак. Победу в романе одерживает посланник Развития - "джокер", ребёнок, из которого пока неизвестно кто вырастет. Дескать, что-то в дальнейшем нас ждёт, а что - поживём, увидим.
Несколько позднее были просто мраморные "Искатели неба" - романы "Холодные берега" и "Близится утро". Тут и власть развенчивается, и церковь... Бог, правда, остаётся - но молчит, когда главный герой орёт ему: "Ты не имеешь права молчать!".
Но тут как раз пришёл Путин. Извлёк из могилы мумифицированный труп Советского Союза, приодел, подкрасил, посадил за стол. Вроде сойдёт за живого, если сильно не приглядываться. Лукьяненко приглядываться не стал.
И как раз - так совпало - пацан пришёл к успеху. Его "Дозоры" стали рвать с руками и экранизировать. Деньги, известность, твёрдый порядок, какая-никакая идеология - чего ещё желать? В результате же получилось то, что описано у Стругацких:
Он был мне ясен, этот доктор философии. Всегда и во все времена существовали такие люди,абсолютно довольные своим положением в обществе и потому абсолютно довольные положением общества. Превосходно подвешенный язык и бойкое перо, великолепные зубы и безукоризненно здоровые внутренности, и отлично функционирующий половой аппарат.
Лукьяненко был хорош, пока задавал вопросы. Кончились вопросы - кончился и писатель. Остался сытый обыватель, ремесленник, который вместо литературы создаёт контент.
А литература - она, изволите видеть, имеет ценность. Контент, как и любой другой товар - только цену.